Ольга Журчева (Самара) - «Сконапель истоар»

Как ни странно строки: «Эх, тройка! Птица-тройка, кто тебя выдумал?.. Русь, куда несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа», — всегда вызывали у меня не только и не столько гоголевские ассоциации. В известном рассказе В.Шукшина герой вопрошает: а кого же везет эта птица-тройка? не жулика ли Чичикова? Парадокс.

Именно парадокс дает возможность современникам и будущим поколениям по-своему отвечать на лукавые вопросы писателя.

Вот так по-своему на гоголевские вопросы ответила и постановочная группа спектакля под странным названием «Сконапель истоар» с подзаголовком «авантюрная драма по мотивам поэмы Н.Гоголя «Мертвые души». Режиссер Олег Скивко посадил в бричку компанию жуликов, причем троих, и понесло их по просторам, без дороги, на авось, по кривой, которая вывезет. Все в этом спектакле неустойчиво, динамично, неоднозначно. Персонажей-то, по большому счету четверо. Четвертый — это бричка Чичикова, некий универсальный образ дороги-путешествия и дороги-жизни. В этом образе высвечивается и узость, локальность пути, и широта открывающихся просторов, и одиночество Чичикова, и множество встреч, и его бездомность, и обжитость скупых бытовых деталей.

Тройка-птица - это три актера, аккумулирующие в себе если не всех, то многих гоголевских персонажей и масок.

Здесь есть Чичиков — внешне нехрестоматийный: элегантный и приблатненный, циничный и задумывающийся, напористый и ощущающий себя жертвой случая (Александр Марушев). Он купец и авантюрист, и как всякого авантюриста его носит по свету и делает невольным свидетелем людских странностей и страстей.
Есть Селифан – сообщник Чичикова и комментатор событий, плут и жертва. Это не просто Селифан. это (если вспомнить другое классическое произведение) и триста Захаров, и мужик, который двух генералов накормил, и дядя Митяй, и дядя Миняй в одном лице (Владимир Сухов).
И, наконец. Некто (Олег Белов) — это действительно некто, поскольку именно этот персонаж как эксцентрический эстрадный артист в мгновение ока меняет свой внешний и внутренний облик, играя всех и вся — от фантастического второго «я» Чичикова, некоего «человека в черном», до всей известной еще со средней школы галереи помещиков.

Это очень современные «Мертвые души», потому что остро просвечивают сквозь подлинный гоголевский текст реалии нынешнего времени: мир стяжательства и купли-продажи, мир общества потребления, мир людей-купцов, готовых делать деньги из воздуха, ну, например, из мертвых душ. Бешено раскручивается колесо фортуны. И вроде бы никто не в накладе и не в обиде. Беда только в том, что не отпускают, тянут за собой шлейф своей судьбы «православные мертвецы», а за ними, глядишь, и беглые и живые. Так выстраивается этот легион просто людей, которых надувают, обманывают, продают, гонят в Сибирь. И несть им числа. И мы, зрители, может быть, на очереди. Куда же их? В смысле нас? А в Херсонскую губернию... И подальше...

Авторы спектакля (все, кто принимал в нем участие, видятся равнозначными авторами) вычленили лишь одну линию знаменитой поэмы — комическую, разоблачительную, сатирическую. Но это только словесно-действенный ряд. А в спектакле есть еще один сюжет. Он - в хорошо отлаженном темпоритме, в особой мелодике и интонации гоголевской речи, какой-то внутренней музыке. Эта внутренняя музыка задается и поддерживается музыкой реальной, специально написанной для спектакля (композитор – Антон Чердакли). В эту музыку вписаны и паузы, и скрип колеса, ей подчинен пластический рисунок. Именно эта музыка в своей совокупности и создает неожиданный лирический подтекст авантюрной фабулы: во всех этих плутовских и часто жестоких масках нет-нет, а мерцает живое человеческое чувство.

В финале, когда легко нажитое богатство поманило господ за собой в далекие края, Селифан надевает на руки сапоги и... Отчаянная, безумная, как перед концом света, пляска на крепко сколоченных досках чичиковской повозки, как на крышке гроба. И станет по-настоящему мучительно больно... Ничего-то у нас не меняется... Ничему-то мы не учимся...

Такое незаурядное художественное событие, как спектакль «Сконапель истоар», стало возможно только потому, что 6 ноября 2006 года в Самарском Доме актера состоялась не только премьера, но произошло еше одно значительное событие: открылся новый театр под названием «Актерский Дом», сокращенно «АД». Создан театр по инициативе Самарского отделения СТД. Проект этот вынашивали и воплощали в жизнь председатель Самарского отделения СТД, заслуженный артист Владимир Гальченко, его заместитель, заслуженный работник культуры Тамара Воробьева и еще много других хороших людей.

Об этом мечтали давно, поскольку у актеров, как бы они ни были заняты в своих театрах, творческой энергии всегда хватит хотя бы еще на один спектакль. Здесь предполагается показывать самостоятельные работы, эксперименталь-ные спектакли, чтецкие программы, знакомить публику с новейшей драмой, давать представления для детей и многое другое. Составлена ноябрьская афиша. Верстается декабрьская. И в ней есть зрелища практически на любой вкус и возраст: О.Свиридов читает «озорного Пушкина», три актера академического театра драмы разыгрывают Гоголя, Р. Хайрулина читает последнюю пьесу баловня современного театра и кино Ивана Вырыпаева, есть и кукольный спектакль. Театр готов выслушивать предложения, принимать заказы, перестраиваться, удовлетворяя творческие запросы актеров и зрителей. Слишком много театров не бывает. Люди должны же когда-нибудь оторваться от своих телевизоров и прийти в такое место, где они смогут плакать и смеяться, как это делали театральные зрители много веков до них и, надеюсь, будут продолжать и дальше.

Страстной бульвар, 10/4-94/2006 (г. Москва)